ЛАРИСА ПЕТРАШЕВИЧ А покойница-то невсамделишная!
В нежном возрасте 18 лет у меня случился приступ острого аппендицита, что само по себе могло бы остаться непримеченным на страницах моей биографии, если бы не тот факт, что хирург напортачил во время этой элементарной операции. Напортачил он до такой степени, что через пару деньков пришлось аж целой команде хирургов делать вторичную операцию, спасая меня от образовавшегося и несущего угрозу жизни перитонита, после чего мое изувеченное скальпельными ранениями тело бросили на несколько дней в реанимацию, где его исправно обкалывали морфиновыми инъекциями, вследствие которых я была вынуждена смотреть бесконечные кроваво-красные мультфильмы-галлюцинации, рвущие мозг в лоскуты.
Затем наступил час перевода в "нормальную" палату по причине победы жизни над смертью. И вот привозят меня в ту же палату, откуда увезли в срочном порядке неделю назад, и тут буквально набрасывается на меня старушечка дробненькая, ладошками всплескивает и визгливым голосочком начинает причитать: "Ой, да погляди-то, людьдобрые, вернулася! Вернулася, а ей вона и койка есть заправлена, потому как когда увезли ее дохтура, я недоброе-то почуяла и всем-всем болящим потом говорила: вы на ту койку не ляжьте, оттудова покойницу увезли, так примета плохая, покойница может вослед за собою всяк болящу утянуть. А покойница-та, глянь, вернулася! Вернулася покойница!". Все молчат: ни два, ни пол-третьего.
И сделалось мне как-то неловко, что не оправдала я старческих чаяний, оказавшись неправильной, фальш-покойницей. А потом ничего, мы с этой непосредственной Шапокляк даже поладили, вплоть до обоюдной выписки из стационара.
В нежном возрасте 18 лет у меня случился приступ острого аппендицита, что само по себе могло бы остаться непримеченным на страницах моей биографии, если бы не тот факт, что хирург напортачил во время этой элементарной операции. Напортачил он до такой степени, что через пару деньков пришлось аж целой команде хирургов делать вторичную операцию, спасая меня от образовавшегося и несущего угрозу жизни перитонита, после чего мое изувеченное скальпельными ранениями тело бросили на несколько дней в реанимацию, где его исправно обкалывали морфиновыми инъекциями, вследствие которых я была вынуждена смотреть бесконечные кроваво-красные мультфильмы-галлюцинации, рвущие мозг в лоскуты.
Затем наступил час перевода в "нормальную" палату по причине победы жизни над смертью. И вот привозят меня в ту же палату, откуда увезли в срочном порядке неделю назад, и тут буквально набрасывается на меня старушечка дробненькая, ладошками всплескивает и визгливым голосочком начинает причитать: "Ой, да погляди-то, людьдобрые, вернулася! Вернулася, а ей вона и койка есть заправлена, потому как когда увезли ее дохтура, я недоброе-то почуяла и всем-всем болящим потом говорила: вы на ту койку не ляжьте, оттудова покойницу увезли, так примета плохая, покойница может вослед за собою всяк болящу утянуть. А покойница-та, глянь, вернулася! Вернулася покойница!". Все молчат: ни два, ни пол-третьего.
И сделалось мне как-то неловко, что не оправдала я старческих чаяний, оказавшись неправильной, фальш-покойницей. А потом ничего, мы с этой непосредственной Шапокляк даже поладили, вплоть до обоюдной выписки из стационара.
0 коммент. → ЛАРИСА ПЕТРАШЕВИЧ А покойница-то невсамделишная!
Отправить комментарий