Екатерина Николаева Парк самоубийц Terra incognita

Екатерина Николаева
Парк самоубийц Terra incognita

      Игорь проснулся ближе как полудню. Как всегда встал и закурил. Сделал себе кофе.  Одеваться и идти куда-либо  не хотелось. Он окинул взором свою комнату, смятые листки бумаги, валяющиеся на полу и на столе,  разбитые бутылки, пустые коробки из-под пиццы, запах паутины, красок и пыли. Выцветшие пыльные шторы, слой из окурков на полу  и собственноручно расписанные деревянные стены.  Старый чердак пустующего дома. Крыша давно прохудилась, и шедший дождь вмешался в замыслы автора, превратив картины в скопления неясных размытых фигур.

     Игорь был художником и неплохо зарабатывал. Он и сам не знал, что заставило его покинуть недавно купленный дом и переселится в этот пустой чердак.

     Игорь подошел к окну и раскрыл створки настежь. Поток прохладного воздуха ворвался в комнату. Он взглянул на город, простирающийся у его ног, и снова закурил, стряхивая пепел прямо на пол. Мужчина потянулся, и взял рюмку со стола, разом опрокинув ее.

       -  Черт, - поморщился он. Чертовы американцы, сколько лет прошло, а они нормальную водку делать так и не научились!

      Игорь работал художником. Давно. В смысле, работал давно.

Он усмехнулся, вспоминая газетные заголовки: «Сенсация! Новая звезда!». Да, у него было все, женщины, друзья, деньги. А потом его дар ушел, и все остальное ушло вмести с ним.

      Мужчина прошелся по комнате, огибая пыльные заброшенные холсты, его незавершенные работы.  Он еще многое умел, многое мог.

        -  Черт! -  он споткнулся о пустую бутылку. - Черт.

      Игорь взглянул на себя со стороны и рассмеялся, к чему теперь ложь, на самом деле он, уставший от жизни одинокий человек без работы, друзей и семьи. 

- Это кризис, -  подумал он. - Кризис тридцати. 

      Он сел на неубранную постель. Прямо перед ним, на холсте в полный человеческий рост была изображена девушка. Он протянул руку в надежде коснуться ее, но не смог.

- Все бесполезно, - тихо прошептал он.

Сигарета  медленно тлела в его руке, роняя на простынь серый пепел, как тогда…

     Кажется, тогда шел дождь. Ну да, точно, шел дождь. Он лежал, курил в постели и смотрел на ее обнаженный силуэт, на фоне распахнутого окна.  Тогда он видел ее в последний раз.

Игорь стряхнул пепел, и вдруг, с поразительной прямотой и четкостью осознал, что больше не может быть один. Ему захотелось к людям, слышать их голоса, стоны, крики, смех.

       Он шел, и шел уже давно, не зная, куда и зачем, движимый единственным желанием  слиться с пестрой толпой, раствориться в ней.  Ему захотелось доказать, что он такой же, как все, что он не одинок. Знакомое каждому из нас желание, правда? Он искренне хотел быть с людьми, но ноги упрямо несли его прочь с оживленных улиц. Он замер перед воротами Осеннего Парка, а пестрая толпа людей потекла мимо. Игорь аккуратно коснулся калитки сплетенной из стеблей тысячи стальных роз и только тогда окончательно пришел в себя. 

         –  Что я делаю? – вслух подумал он, толкая калитку. Она неожиданно легко поддалась.

Он шагнул вперед, его окутала волна холодного воздуха.

    Парк назывался Осенним в силу тяготевшего над ним проклятья. И пусть за воротами текут столетья, пусть меняются времена года, в парке всегда царит вечная Осень.

       Игорь шел по дорожке наполовину укрытой желтыми листьями. Он поднял голову, над ним простиралось бескрайнее серое небо, мужчина подумал, что скоро будет дождь. Это была тихая светлая осень, столь часто воспетая нашими поэтами. Все вокруг дышало покоем и свежестью,  но почему-то не было слышно скрипа детских колясок, голосов людей, не было обнявшихся пар, сидевших на белоснежных скамейках. Лишь шелест желтых падающих листьев иногда нарушал царившую тишину. Игорь взглянул на стройные ряды золотых деревьев, лишь иногда нарушаемые багряными пятнами листьев клена, и вспомнил другое название парка – Парк Самоубийц.

     Деревья пред ним неожиданно расступились, тропинка вывела его к огромному озеру. Глядя на его спокойные свинцовые воды, почти сливающиеся с небом, Игорь подумал, что уже видел все это, и одинокую беседку и березу, полощущую свои ветви в холодной, по-осеннему прозрачной воде, видел, много лет назад.

      Вдруг, ему показалось, что кто-то позвал его по имени. Игорь обернулся, но не  увидел никого. Лишь ветер летал меж деревьев, срывая с них листья.  Он мягко подхватывал их, кружил в хороводе, они взлетали, кружились  и падали как сотни разноцветных бабочек.

    Игорь глубоко вдохнул горький по-осеннему прозрачный воздух. Осень всегда была для него особенным временем. Наполненным ароматом хризантем и шумом ее шагов.

     Ветер качал деревья, и в их шуме ему слышались девичьи голоса.

Нежный серебристый смех, прервал его размышления. Игорь вздрогнул, то ли  вчера слишком много выпил, то ли его подсознание решило сыграть с ним злую шутку, но кружащиеся на ветру листья образовали девичью фигуру. Он протянул руку, чтобы дотронуться, но его руки сжали лишь пустоту. Девушка  проворно увернулась.  Она пела и танцевала, увлекая его за собой.  Это странное бесплодное создание, напомнило ему ту, другую…

     Она пела и танцевала. Серебристый смех звучал в его ушах, и ноги помимо воли несли его вперед. Он бежал по осеннему лесу, силясь догнать ускользающее видение, как мы силимся догнать уходящий миг. Еще одна попытка, и безуспешно! Его руки вновь обняли пустоту. Секунда, и Игорь понял что летит, летит в бездну. Вода раскрылась ему навстречу, сжимая его в своих холодных, мокрых объятьях. Секунда, и свинцовые воды озера поглотили его. Игорь камнем пошел на дно.

     Странно, не было ни боли, ни страха. Просто нескончаемое падение в серебристую бездну. Игорь вздрогнул, что-то промелькнуло в воде рядом с ним.

       Вода! Игорь никогда не доверял воде. Хотя она сама по себе и была чистой стихией, но в ней всегда было сокрыто слишком много тайн и загадок. В ней обитали существа, в ней была жизнь, и часто эта жизнь, была враждебна детям человеческим.

      Картинки, яркие картинки из прошлого проплывали в его голове. Картинки, наполненные скорбью и болью.  Чьи-то голоса звали его, они шептали ему, – усни.  Игорь в последний раз взглянул на солнце.

 – Может так и лучше, - подумал он, закрывая глаза.

Чьи-то холодные пальцы коснулись его щеки. 

     Нет! Он не может сдаться! Он не может умереть так просто!  От недостатка кислорода кружилась голова, в глазах плясали яркие разноцветные огоньки. Собрав последние силы, он рванулся туда, где мутным пятном плавало солнце. Осенний плащ облепил его тело, он мешал двигаться, тяжелым грузом утягивая его на дно. Громко и сердито задребезжали голоса. Прохладные невесомые руки скользили по его телу. Картинки были все болезненней, все ярче, но ничто не могло погасить его пробудившуюся жажду  к жизни.

    Обессиленный, он выполз на берег. Хотелось лечь и отдохнуть, но Игорь знал, терять сознание нельзя.  Он полз и полз вперед, разрезая руки об острые камни. Метр, два, три, четыре.

 Он отполз от озера на четвереньках на четыре метра, и только тогда позволил себе рухнуть без сил. Мужчина не знал, сколько пролежал без сознания

     Эти…Он  не мог подобрать точного слова, чтобы описать их. Эти, он снова взглянул на глубокое темное озеро. Эти… омутники, они не получили чего хотели.

     - Вызывать в памяти человека минувшие образы, самые болезненные воспоминания, чтобы он добровольно, без сопротивления пошел ко дну, что ж, придумано хитро.

      Игорь усмехнулся. Они всю жизнь привыкли иметь дело с ослабленными, готовыми умереть, людьми, собственно, это его и спасло.

Хотелось курить. Игорь порылся в кармане в поисках сигарет, но они отсырели.

     Мужчина усмехнулся.

– Правильно,  - подумал он, - давно пора бросить, дурная привычка.

Ветер качал деревья, срывая с них желтую листву. Она кружилась в хороводе, образовывая женскую фигуру. Игорь моргнул, и нет призрачной фигуры, только желтые листья плывут по воде…

      Он недоверчиво взглянул на озеро. А было ли что? Не привиделось?

– Может, я просто схожу с ума? –  подумал он.

Тяжело вдохнув, Игорь встал. Неожиданно пошел дождь.

 2008