Смерть в раю

  Екатерина Николаева,

Псков    

 Парадиз. Планета Парадиз. Тот, кто назвал ее раем, явно не покидал борта космокрейсера. Парадиз – юная, полная жизни планета. Жизни во всех ее проявлениях и формах. Юная планета, цветущий рай. Или…

       Запах – первое, что встречает вас, когда вы сходите с корабля. Одуряющий аромат орхидей, разлитый во влажном воздухе, от которого кружится голова, мгновенно смешивается со смрадом гниющих болот, ароматом сладких тропических фруктов, и с отвратительным запахом собственного пота, ибо ты мгновенно становишься мокрым

настолько, что рубашку можно выжимать. Запахи и жара. Великая жара, всепобеждающая жара, липкая жара, всепоглощающая жара. 

      Мы шли уже не первый день. Над нашими головами, прочно сплетали свои ветви неизвестные мне деревья, образуя туннель, и там, среди ярко желтых и алых цветов то и дело мелькали маленькие дракончики. Огромные, пестрые, будто нарисованные рукой некого безумного художника, цветы поднимались из черной непролазной топи болот. Я умирала. Я помню, что четко осознавала это. Нет, конечно, я успокаивала себя, что голова у меня тяжелая от долгой ходьбы, от жары, пестроты и лесного гомона, но втайне знала, что я заболела местной лихорадкой, от которой у нас нет лекарства. Я решила скрыть свое состояние от  моего спутника Галена.

Лихорадка! Я  наизусть знала все ее симптомы: слабость, головокружение, галлюцинации, бред, и в конце – неизбежная смерть. Мы были одни. Туземцы, похожие скорее на гигантских пауков, нежели людей, бросили нас, бесшумно скрывшись, растворившись, в породивших их зарослях, пока мы возились, собирая образцы цветов и насекомых. Кажется, мы попытались догнать беглецов, все, что случилось, потом, я плохо помню, во всяком случае, нам это не удалось. Мы, молча, шли вперед. Джунгли справа и слева. Целое море зелени. И мы брели по дну этого бесконечного зеленого океана. Меня поражало, как Гален так легко ориентируется в нем. Гален, высокий, темноволосый, зеленоглазый и очень красивый, с обворожительной улыбкой. Типичный представитель своей расы. Мы встретились на одном научном симпозиуме пару месяцев назад. Меня всегда поражало, как представитель такой воинственной расы как аргосцы (ведь не зря же их считают лучшими войнами во Вселенной), выбрал мирную профессию исследователя.

      Лес понемногу редел. Меня мучили странные галлюцинации. Я смотрела на искривленные, покрытые мхом гигантские стволы деревьев, обвитые лианами, и вдруг, в пелене липкого тумана, как сквозь мутное бутылочное стекло, будто через мои неплотно сомкнутые пальцы, мне померещился между стволами полуоткрытый шкаф, в котором стояли разные пробирки и колбочки и серые, серые стены кабинета…

Мы шли, вперед продираясь сквозь джунгли. Через некоторое время деревья расступились, и мы оказались на поляне. Когда-то, много веков назад, эту планету покрывали города, города Древних. Но затем, что-то произошло. Никто не знает, что именно случилось с ними. Война, или они  по каким-то своим, неясным для нас причинам оставили эту планету. Как бы там ни было, время шло, освобожденная природа взяла свое, и джунгли поглотили города. Похоже, мы случайно набрели на развалины одного из них.

      Мы шли вперед, по этому кладбищу цивилизации, чуждой нам. Цивилизации столь древней, что она уже исчезала задолго до того, когда мы впервые задумались о космических полетах.

Забавно. Забавно сейчас смотреть на все это. Ступать по этой заросшей мостовой, видеть эти гигантские разрушенные сооружения, и знать, что этот город уже был древним тогда, когда наши предки, впервые оторвались от окровавленной туши, и устремили свой взор в бескрайнее звездное небо.

     Небо…. Я старалась не поднимать глаз, ибо вместо неба видела серый потолок, люминесцентные лампы, однако, стоило мне посмотреть на них долго и прямо, и они исчезали, оставляя лишь все тоже нереально яркое тропическое небо. Меня знобило, несмотря на нестерпимую жару. Я знала, что совсем скоро обессилю, и галлюцинации, уже столь явственно просвечивающие сквозь опаловое небо, скоро полностью овладеют моим сознанием. Скоро я перестану отличать их от реальности, а затем наступит смерть. Медленная и мучительная смерть. Мне стало безумно страшно.

      Превозмогая себя, я двигалась дальше. Я смотрела на Галена, на его упрямый гордый профиль, и с ужасом чувствовала, что забываю, кто такой Гален и почему я вместе с ним.

      «Гален, -  думала я, - ему будет лучше без меня. Он сильный, он выживет. Тысячу раз я хотела сказать ему – брось меня, но молчала, ибо знала, что для него мои слова были бы оскорблением».

     -  Привал, - сказал он внезапно.

Я легла на плоский каменный выступ. Несмотря на царившую вокруг жару, белый камень остался холодным. Абсолютно холодным. Будто это был…. Голова у меня кружилась, в ушах слышалось беспрестанное жужжание. Гален, опустившись на одно колено, рылся в мешке, но лекарств там не было, а мой запас весь вышел. Надо было двигаться дальше, но камень был мягок, как раскрытая постель. Я привстала, но тотчас снова упала.

      -  Не беспокойся, наши исследования очень важны, - он попытался меня утешить. - Нас непременно найдут.

   Я улыбнулась, даже если нас найдут, даже, если меня прямо сейчас доставят на корабль, мой шанс на выживание…

    Гален присел рядом со мной, вытирая мокрый от пота лоб. Гален. Я любила его, практически с первой нашей встречи. Любила, и не могла сказать ему об этом. Такова их культура. У них даже нет понятия «женщина», они заменяют его понятием «движимое имущество женского пола», думаю, этим сказано все. Удивительно, как можно достичь такого высокого уровня развития, относясь к женщинам, как к вещи.

      Гален! Сейчас он был так близко… Я протянула руку...

Мужчина резко отшатнулся. - Никогда ни дотрагивайся до меня!

       -  Хорошо.  

      Собрала  в кулак всю свою волю и мужество.  Должна  была это сделать, сказать ему, что люблю его, сказать, прежде чем умереть.

       - Я люблю тебя…

       - Ну вот, - усмехнулся он,  - у тебя снова бред.

       -  Это не бред.

       - Тогда зачем ты мне все это говоришь?

       -  Я умираю.

В изумрудных глазах Галена промелькнул интерес.

       -  Любишь? – Он почесал подбородок, на который уже давно налипла густая черная грязь.

Мы общались с ним на всеобщем, универсальном галактическом языке. Мы были знакомы столько времени, а я даже не знала, есть ли в его родном языке слово «Любовь».

        -  Любишь. - Он снова усмехнулся. - Знаешь, зачем мы на этой планете?

        -  Что бы найти лекарство от Желтой Чумы.

      Он снова улыбнулся, и мне не понравилась эта улыбка.

         - Ну, это само собой, но ты никогда не задумывалась, почему нашу экспедицию финансировали военные? Вижу, что нет.

      Его взгляд, скользнувший по мне, явно говорил, – «Ты женщина, зачем тебе думать».

Я улыбнулась сквозь силу. - Они ищут новые средства, новые наркотики? Чтобы сделать их сильнее, быстрее, что бы удерживать в подчинении солдат.

      Гален не успел спрятать промелькнувшие в его взгляде удивление под холодной маской аргосского безразличия.

       - Ты всегда недооценивал меня, впрочем, как и другие агенты Корпорации.

       -  Но почему ты тогда пошла? Ведь это противоречит всем твоим моральным принципам!

       -  Я любила тебя.

       - Любила. - Он опустил голову. – Красивые длинные сине-черные волосы падали ему на лицо. Я протянула руку, что – убрать их, но он молниеносно отшатнулся.

        -  Пожалуйста, не дотрагивайся до меня.

      Я видела древние руины, и невыразимо прекрасные, ярко-алые тянущиеся к солнцу цветы. Цветы, распускающиеся прямо на моих глазах, и почти мгновенно умирающие. Но все это казалось мне не натуральным, как декорации спектакля, как тяжелый наркотический сон. Я улыбнулась, я знала, что скоро умру. Но, я умирала РЯДОМ С НИМ. Скоро я умру, и он будет свободен, он сможет двигаться дальше… Он будет спасен.

        -  Прощай мой друг, теперь ты можешь уходить…

Он усмехнулся, - я не могу.

        -  Что?!

Мужчина с силой сжал мною руку. Я почувствовала жар. Жар сильнее, чем огонь в моей крови.

        -  Ты заразился?!!

        -  Да, - усмехнулся он, - еще раньше тебя, я просто не хотел тебе говорить.

        -  Но, но как ты шел столько времени?

Он улыбнулся. – Я же мужчина.

        -  Так вот почему ты не хотел, чтобы я касалась тебя.

Он кивнул.

       Я попыталась подняться, но силы оставили меня. Слезы безудержным потоком потекли с моих глаз.

         -  Не плачь.

      Он пальцем вытер мои слезы. - Не плачь, я остаюсь здесь не только поэтому. Я тоже люблю тебя, моя милая глупышка, и любил всегда. Просто я трус, да, я трус, - уверенно повторил он, поймав мой удивленный взгляд. - Я трус, раз побоялся признаться себе в этом. Не бойся, - сказал он мне, - наши исследования слишком важны, нас скоро найдут.

     Но я сейчас не думала об этом. Я вспомнила дни, проведенные с ним, бесконечную череду космических отелей. Сколько счастливых дней мы потеряли, сколько ночей.

Я хотела что-то сказать Галену. Но он лежал рядом со мной, уже не подавая признаков жизни. Его глаза были открыты. Невидящим взором смотрели они в темно-синий потолок больничного крейсера, или высокое, сталисто-серое небо? Я плотно закрыла их рукой.

         -  Мой любимый, ты как всегда от меня так близко, и так бесконечно далеко…

      Я заметно ослабела, и бредовые видения, воспользовавшись этим, расставились все на свои места. По небу тянулись и скрещивались линии низкого, серого, туманного потолка. Неясные туманные фигуры людей в медицинских халатах склонились надо мной. Собрав всю свою волю, я попыталась отогнать всю эту ерунду. Превозмогая плотный, липкий туман смерти, заволакивающий мое сознание, я огляделась.

      Город, джунгли… все исчезало, стиралось, линяло кругом, обнажая простые и скучные декорации смерти - больничную мебель, полки, четыре стены и людей в форме Корпорации, склонившихся надо мной….