Однажды в одном монастыре

 О.Л.,

Псков

В одном монастыре настоятельницей была не молодая, но очень деятельная Матушка.  Большую часть жизни она провела в миру, занимая там разные руководящие должности, пока не почувствовала в себе призвание быть настоятельницей какого-нибудь женского монастыря.  Тогда без сожаления оставила все свои мирские обязанности и привязанности (она вообще редко о чем сожалела) и, получив вожделенные камилавку и мантию, удалилась во вверенную ей обитель.  Тут-то и пригодились все ее мирские связи и навыки, благодаря которым, обитель стала быстро расти и богатеть.  Высшее священноцерковноначалие было очень довольно - и ему перепадало.  А как же с духовной жизнью? - И о ней Матушка являла самое трогательное попечение.  Она сама выбирала духи, которыми душились ее духовные дочери.  К такой духовности даже новоначальные монахини приобщались очень быстро.  И спонсоры были довольны, чувствовали себя в монастыре, как дома.  Той же цели служил и нарочито-офисный стиль интерьеров - чтобы спонсоры не слишком расслаблялись и не забывали о главном своем предназначении. 

Сестер в монастыре было довольно много.  Все они были здоровы и молоды, и выполняли необходимые послушания.  Старые и слабые здесь не выживали, да у Матушки Настоятельницы и в мыслях не было устраивать из монастыря богадельню.

Часть сестер была занята на послушаниях внутри монастыря и никогда не покидала его стен.  В мир же ходили по разным монастырским надобностям самые к тому способные, коммуникабельные сестры,.

Матушка тоже изредка покидала монастырь, вылетая в Святые врата на своей темно-синей иномарке.  Она любила быструю езду и не любила попусту тратить время.  Иногда она долго не возвращалась, но сестры не беспокоились.  Долго нет благодетельницы - значит, привезет крупную добычу.  Она была очень пробивная.

Монастырь процветал.  Но все в округе далеко обходили его серые стены, а его обитателей опасались и избегали. 

С теми, от кого Матушка надеялась что-то получить, она говорила обычно ласково и учтиво, с сестрами же умеренно строго.  С теми же, кто ей перечил, она не особенно церемонилась, и гнев ее был ужасен.

Все ближайшие окрестности Матушка считала своей монастырской вотчиной.  Во все дела она совала свой нос.  Без ее ведома не могли не то, чтобы что-нибудь построить на своем огороде, но даже сварить мисочку обычного яблочного варенья.  Варенье Матушка очень любила.  Может быть, потому, что Матушка была самой настоящей осиной маткой, а ее монастырь - огромным осиным гнездом.  Но причем же тут тогда иномарка, камилавка и мантия?  Ах, да!  Варенье любила, конечно же, одна Матушка, а иномарки - совсем другая.  Одна построила свое серое бумажное гнездо на чердаке настоятельского дома, а другая обстроила древнюю церковь двухэтажными коттеджиками и огородила все серой бетонной стеной.  В остальном обе Матушки так походили друг на друга, что не удивительно и спутать.